Так как жизнь после смерти Робеспьер всегда отрицал, новая реальность стала для него большой неожиданностью.
Вопросы ангелов-распределителей он игнорировал, считая окружающую действительность просто иллюзией. И когда услышал про рай и ад, про себя посмеялся, подумав, как ловко мозг компонует хранящуюся в нём информацию о религии…
Оказавшись в преисподней, ощутив натуральный жар и посторонившись от пролетавшего мимо существа, буркнувшего что-то про распустившихся новичков и современные нравы, Робеспьер удивился. Но продолжил стоять в ожидании момента, когда всё, наконец, исчезнет. Всё исчезать никак не хотело…
Подошёл стражник и вежливо, но очень настойчиво попросил пройти за ним. Робеспьер, окончательно запутавшись в метаморфозах своего сознания, растерянно спросил:
— Ты кто?
— Да какая разница… Можешь звать меня Дантоном. Так веселее будет, – растянувшись в самодовольном оскале, съюморил сопровождающий.
— Это я где?
— Ну как тебе сказать… Если выражаться твоими категориями, то в пространственном измерении, теоретически не способном существовать в реальности и своим устройством противоречащем логическим умозаключениям. А если по-простому, – добро пожаловать в ад.
Всячески избегающего силовых столкновений при жизни Роба привели на арену местного Колизея. Он почуял неладное, когда услышал ликование разношёрстной толпы с трибун и ему начали примерять доспехи. Но потом, не найдя подходящего размера, махнули рукой и выставили на арену так. Только дали в руки тяжёлый ржавый меч.
Робеспьер не успел опомниться, как из дальнего угла с устрашающим криком на него побежал массивный гладиатор. Было буквально секунд пять, чтобы сориентироваться.
Прикинув скорость бегущего, сопоставив с его массой и траекторией, Роб молниеносно рассчитал, в какую именно точку и в какой момент придётся удар. Ревущие от восторга зрители разочарованно вздохнули, когда в решающую секунду Робеспьер просто сделал уверенный широкий шаг в сторону, а летевший на него соперник пропахал носом песок арены. Следующие попытки тоже особо ничего не изменили. По трибуне разлеталось лёгкое хихиканье.
Гладиатор поднялся, вытер измазанное лицо и обиженно заметил:
— Ты бы хоть раз для виду посопротивлялся, что ли… Что я тебе, блин, клоун?
— Остановись да и всё. Я-то что.
— Не могу… Если буду плохо работу выполнять, обратно в котёл засунут…
— Понятно…
…
Без труда обойдя систему защиты и не попавшись в объектив ни одной адской камеры, Робеспьер заявился в кабинет управляющего Колизеем. Управляющий обомлел и от растерянности предложил грешнику присесть, приглашая к диалогу:
— Вы по какому вопросу?
— Я изучил вверенный Вам объект и пришёл к выводу, что его устройство несовершенно. Вы подвергаете риску зрителей. Мы имеем трибуну выстой десять метров, стоящую на сваях длиной два метра и диаметром пять сантиметров. Суммарный вес существ, которым позволено наблюдать за зрелищами, может превышать предельную массу, которую способны выдержать сваи. Таким образом…
— Погодите, погодите… Не так быстро… Сейчас расскажете всё главному инженеру.
…
Даже по адским меркам Робеспьер оказался гораздо толковее местных специалистов. В порядке исключения его решено было поставить главным над проектировщиками, минуя этап искупительных наказаний.
Так Роб получил возможность беспрепятственно посещать любые закоулки ада. Конечно, за ним следили. Но как ценному сотруднику ему дали свободный доступ на все объекты.
Однако поверить в реальность происходящего Робеспьер всё равно не мог. И продолжал удивляться способностям своего всё никак не угасающего сознания…
